Илион - Страница 61

– Эрэнкашники? – переспросила Ада.

Красноклювые «птички» и их жертвы остались позади. На западе паслись более многочисленные стада из более крупных животных, на которых охотились звери, похожие на тигров. Соньер взвился выше и повернул в сторону предгорья.

Старуха испустила усталый вздох.

– Художники по РНК. Поденщики возрождения. Бунтовщики и шутники-оригиналы с подпольными синтезаторами, восстанавливающими резервуарами, а также… – Она посмотрела на хозяйку Ардис-холла, на ее подругу, потом на мужчин. – Ладно, детки, забудьте.

Еще пятнадцать минут машина летела над влажными джунглями, затем свернула на запад, к горной гряде, между острыми пиками которой плавали облака. Белая вьюга свистела вокруг соньера, однако защитный пузырь как-то ухитрялся держать стихию под контролем.

Сейви дотронулась до мерцающей картинки; машина замедлила ход, покружила и устремилась к опускающемуся солнцу, не меняя головокружительной высоты полета.

– Ого! – вырвалось у Хармана.

Впереди, по обе стороны узкой седловины, где среди зеленых террас прятались древние развалины каменных стен без крыш, вздымались две острые зубчатые вершины, а между ними протянулся мост – тоже старинный, но, очевидно, моложе руин. Опоры его уходили глубоко в утес, а оба конца, не заканчиваясь дорогами, упирались в голые скалы.

Соньер принялся выписывать над ним круги.

– Подвесной мост, – шепнул Харман. – Я читал о таких.

Юная хозяйка Ардис-холла, которой неплохо удавалось определять размеры на глаз, прикинула длину полотна: почти целая миля, только в нескольких местах обвалилось, и ржавые прутья арматуры ловили ветер в пустоте. Башни-двойники на вершинах гор (каждая футов под семьсот, по оценке Ады), хотя и сохранили пятна ярко-оранжевой краски, в основном были зелеными. Издали казалось, что их покрывает плющ, но потом друзья разглядели искусственную «растительность»: бутылочного цвета пузыри, винтовые лестницы и потоки некоего эластичного, блестящего, точно стекло, материала обволакивали башни и мощные подвесные тросы, колыхались на ветру над пропастью там, где обрушилось полотно. Белые облака срывались с острого пика и смешивались с туманными клубами, восстающими из глубоких каньонов, извиваясь и затягивая молочной дымкой южную крепость, а с нею – часть моста и тяжелые канаты.

– Это место как-нибудь называется? – подала голос Ада.

Старуха коснулась нужного символа, и соньер подлетел еще ближе.

– Да. Золотые Ворота Мачу-Пикчу.

– И что сие значит? – полюбопытствовал Даэман.

– А я откуда знаю.

Машина описала круг и беззвучно приземлилась на край шершавого, ржавого остова твердыни, алеющего в ярком солнечном свете здесь, под пеленой облаков.

Силовое поле исчезло. Сейви кивнула, и друзья выбрались наружу, потягиваясь затекшими телами, заозирались. Воздух был разреженный и холодный. Даэман сразу же подошел к металлическому краю и перегнулся вниз. Никакого страха перед высотой он, родившийся и выросший над Парижским Кратером, не испытывал.

– Я бы на твоем месте поостереглась, – заметила старуха. – Спасательные службы сюда не заглядывают. Если погибнешь вдали от факс-узла, останешься мертвым навсегда.

Молодой мужчина отшатнулся, едва не свалившись на спину:

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказала. – Сейви перебросила дорожный мешок через правое плечо. – Лазареты здесь не попадаются. Постарайтесь прожить до тех пор, пока мы не вернемся.

Ада подняла взор к высоким голубым небесам, где медленно вращались кольца:

– А я-то думала, «посты» могут факсовать нас откуда угодно, если мы… попадем в беду.

– На кольца, – бесцветным голосом произнесла Вечная Жидовка. – В исцеляющий лазарет.

– Да, – почему-то смутилась девушка.

Сейви помотала головой:

– На кольцах нет лазарета. И отнюдь не ПЛ забирают вас на лечение, когда что-то случается. Все это миф. Пропаганда. Проще говоря, дерьмо свинячье.

Харман разинул рот, однако Даэман опередил его.

– Я только что оттуда, – возмутился он.

– О да, из лазарета, – кивнула старуха. – Но не с колец. К тому же исцелили тебя не «посты». Им уже давно плевать на вас. Кстати, я не уверена, что они вообще там, наверху.

Четверка задумчиво стояла на самой вершине проржавевшей башни, в пяти сотнях футов над разбитым полотном подвесного моста и почти восьми сотнях – над зеленой седловиной и каменными развалинами. Ветер, налетающий с высоких пиков, нещадно дул в лица и трепал волосы путешественников.

– Когда мы справляем Последнюю Двадцатку, то отправляемся к постлюдям… – слабым голосом промолвила Ханна.

Сейви расхохоталась. А затем тронулась вперед, к стеклянному шару неправильной формы на западной стороне башни.

Они миновали крупные чертоги, комнаты поменьше, прихожие и коридоры, спускались по лестницам, и Ада все удивлялась, почему это небеса, апельсиновые башни, подвесные тросы и мост начисто лишены зеленого оттенка: полупрозрачный материал умудрялся пропускать солнечный свет без искажений.

Сейви повела своих спутников куда-то вниз, из одного жилого отсека в другой, из одной части раздвоенной башни в другую, причем тонкие трубы между ними ни разу не качнулись под напором сильного ветра. Некоторые из комнат пустовали, прочие же являли взорам необычные артефакты: то внушительный ряд звериных скелетов на фоне гор, уходящих в небо, то модели каких-то машин, то плексигласовые кубы с окаменелостями неведомых существ, жутковато смахивающих на гуманоидов, то выцветшие голограммы звезд и колец, которые налетали на незваных гостей и беспрепятственно перемещались сквозь их тела.