Илион - Страница 64

– Э-э… я тут подумал о парашютах… – заикнулся Манмут, прикованный к сиденью.

При высадке на планету Корос III намеревался задействовать их на высоте пятнадцати километров и мягко опуститься на поверхность моря; об этом знал даже маленький европеец. Кстати, последний взгляд сквозь наружные камеры – перед тем, как они тоже сгорели – убедил его, что волны океана гораздо ближе и надвигаются очень быстро.

– Не сейчас, – просипел Орфу. В отличие от приятеля, иониец находился не в капитанском кресле, приспособленном для подобных перегрузок, и ему явно было не по себе. – Лучше скажи, какая там на радаре высота?

– Радар накрылся.

– А сонар?

– Сейчас попробую включить.

Поразительно, однако прибор действовал. До приземления (в смысле – до приводнения) оставалось восемь тысяч двести – нет, уже восемь тысяч – точнее, семь тысяч восемьсот метров. Хозяин «Смуглой леди» передал информацию другу и вежливо прибавил:

– Может, пора открыть парашюты?

– Сомневаюсь, что прочие обломки оснащены такими же.

– Нет. А при чем тут?..

– Ты ведь не мечтаешь засветиться на всех датчиках?

– На каких еще датчиках? – рявкнул Манмут. Он, конечно же, сразу понял, о чем речь. И все же… – Высота – пять тысяч метров. Скорость – три тысячи двести кликов в час. Мы и впрямь желаем поднять столько брызг?

– Не совсем, – отозвался краб. – Если б мы и пережили столкновение, то зарылись бы кормой в ил по самое… Вроде бы ты упоминал, что здешние глубины не превышают сотен метров?

– Я.

– Значит, придется развернуть судно.

– Что-о?!

В тот же миг европеец услышал. Сработали тяжелые двигатели, зажужжали – или, скорее, заскрежетали – гироскопы.

«Смуглую леди» заколотила безумная лихорадка, нос и корма снова поменялись местами, лютый встречный ветер сорвал с обшивки последние уцелевшие датчики, а мощные толчки искалечили дюжину внутренних отделений. Системы тревоги дружно завыли, так что любителю Шекспира пришлось просто вырубить их.

Теперь, когда нос оказался впереди, передние камеры неожиданно проснулись и явили глазам капитана поднятый обломками фонтан. (Если это слово подходит для описания двухкилометровых столбов пара и плазмы.) Манмут понял: спустя мгновения подводную лодку постигнет та же участь. Поделившись с другом впечатлениями, он смиренно попросил:

– Может, парашюты? Пожалуйста?

– Нет, – отрезал Орфу. И запустил главные ступени – те, что должны были отделиться и погибнуть еще при вторжении в атмосферу.

Ремни, удерживавшие капитана в кресле, натянулись до отказа. Эх! Где тот упаковочный гель, которым так предусмотрительно заполнили подлодку на взлете? Вокруг дрожащего суденышка молниеносно взметались чудовищные коринфские колонны пара. Голубой океан заполнил все экраны. Ступени с ревом вращались, замедляя сумасшедший полет «Смуглой леди». Но вот огонь прекратился, и они, отделившись, умчались в атмосферу. Водная гладь угрожающе мерцала километром ниже: на взгляд маленького европейца, она мало чем отличалась от жестких льдов его родной планеты.

– Парашю… – Он уже визжал от страха. И не стыдился этого.

Вверху раскрылись два огромных купола. В глазах у Манмута покраснело, затем потемнело.

Судно ударилось о поверхность моря Фетиды.

– Орфу? Эй, Орфу? – позвал моравек в жуткой тиши неосвещенной каюты, одновременно пытаясь восстановить связь с системами жизнеобеспечения.

Каюта была цела и невредима. Даже кислород исправно поступал по вентиляции. Невероятно. Внутренние часы сообщили: после столкновения прошло три минуты. Скорость корабля – ноль метров в час.

– Орфу!

– Гррр-ааа-уххх! – пророкотала линия. – Что, уже и вздремнуть нельзя?

– Как ты?

– Спроси лучше, где я. Из ниши меня выбросило, и ежели вокруг все еще «Смуглая леди» – хотя не убежден, – значит, корпус проломлен. Здесь вода. Соленая. Погоди-ка, может, я просто описался?

– Но я же тебя слышу, – возразил Манмут, решив не обращать внимания на заключительные слова. – Стало быть, ты на месте. О, сонар начал выдавать информацию. Мы зарылись в ил, неглубоко, на метр. До поверхности – метров восемьдесят.

– А вот интересно, на сколько кусков меня разломало? – прикинул иониец.

– Оставайся там, – велел капитан. – Я сейчас отключу связь и спущусь за тобой. Не двигайся.

Орфу разразился трескучим смехом:

– Это ты мне, старина? А как бы я пошевелился? Когда манипуляторы и двигатели благополучно отправились в те края, куда все мы уходим после смерти… Я краб, потерявший свои клешни. И даже не уверен по поводу панциря. Манмут… Постой!

– Что еще? – Европеец выпутался из защитных ремней и уже отсоединял шланги с кабелями виртуального управления.

– Если… ну, каким-то чудом… ты до меня доберешься… Представим, что коридор внутреннего сообщения не расплющился при ударе и двери отсека не спаяло намертво, не покорежило и не заклинило… что дальше-то?

– Сперва посмотрю, как ты. – Хозяин лодки пожал печами, отрывая от себя видеовходы, тем более что мониторы все равно покрыла тьма.

– Нет, ты подумай, старина. Допустим, ты меня вытащил и я не распался у тебя на руках. А потом? Коридоры «Смуглой леди» не рассчитаны на такую громадину, как я. Каюта капитана – тоже. Цепляться за обшивку нечем, будь она неладна! Ты ведь не потащишь гигантского краба на себе, топая по морскому дну ближайшую тысячу кликов, а?

Товарищ замешкался с ответом.